Поезд прибывает в Венецию по огромному виадуку «Понта деи Либерта», название которого переводится как «Мост Свободы». По иронии судьбы, сообщение по нему открылось в 1933 году, когда в Италии процветал фашизм. Раньше здесь был железнодорожный мост, построенный австрийцами за 86 лет до этого. «Понтадеи Либерта» покоится на 222 пролетах; длина моста равняется 3,6 км, а ширина — 20 метрам. Из окон вагона видно, как серебрятся воды лагуны, а впереди, будто из глубины водяного зеркала, появляется далекий и светлый силуэт города. И возникает ощущение чего-то фантастического, почти нереального… Только этот виадук, который проложен через залив, и параллельно идущий с ним автомобильный мост связывают город с материком. Мост невысок, поэтому кажется, будто автобусы и машины несутся прямо по водной глади залива, обгоняя рыбачьи баркасы под цветными парусами.
Автомобильная дорога упирается в небольшую площадь Рима, на которую выходят фасады многоэтажных гаражей — очень длинных зданий с широкими окнами. Рассчитанный на 3500 мест, этот гаражный комплекс является самым большим в Европе. Площадь Рима представляет собой своего рода ворота в Венецию — дальше вы можете передвигаться только по воде или пешком.
Венецию прорезают около 200 каналов, и почти все они (за редким исключением) проточны, поэтому их называют риа, т.е. река. Grande Canale (Большой канал) действительно самый большой: ширина его колеблется от 30 до 70 м, хотя глубина не превышает 5 м. Во все времена Большой канал был главной водной артерией города. Извиваясь буквой «S», он делит Венецию на две части; его изгибы удивительно живописны, за каждым поворотом открываются красивые виды, очаровывающие своими неповторимыми зданиями, блеском водной глади и беспредельным небом.
На Большом канале в Венеции всегда царит оживление: плывут огромные баржи с товарами, роскошные моторные лодки и утлые лодочки, парусные суденышки, курсируют маленькие пароходики. И, конечно, гондолы!
По Большому каналу передвигаешься, словно по музейной галерее. Издавна вдоль канала, на обоих его берегах, возводились дворцы венецианской знати, поражающие богатством отделки и буйной фантазией художников. Венецианское гражданское строительство, более свободное от канонов и традиций, чем церковное, сложилось в совершенно оригинальный тип архитектуры, всецело связанный с условиями венецианской жизни. Тесные связи с Византией позволили венецианцам близко познакомиться с архитектурой этой страны. Византийский тип дворцов с открытыми лоджиями и портиками как нельзя более подходил для города на воде с его каналами и ярким солнечным светом.
Большой канал в Венеции лишен набережных, и обрамляют его лишь поднимающиеся из воды фасады дворцов. Путешествуя по Grande Canale, можно проследить все этапы развития «каза венециана» (венецианского типа дворцов) — от простых и строгих форм построек византийского характера (XII-XIII вв.) до блистательных палаццо первой половины XV века, мраморное кружево которых отражается в водах канала. Дворцы Венеции возводились из самого драгоценного материала — мрамора, яшмы, порфира, на сваях пальмового, черного и красного дерева. Его привозили из Африки в огромном количестве, так как для построения одного дворца требовалось более 1000 свай.
Если отправиться в путешествие по Большому каналу от городского вокзала или с площади Рима, то на левом берегу вскоре можно будет увидеть трехэтажное палаццо Вендрамин-Калерджи. После смерти Андреа Лоредана, первого хозяина дворца, он был продан на аукционе семейству Калерджи, а в 1739 году палаццо перешло к известному меценату Вендрамину. Это один из самых богатых и знаменитых дворцов, шедевр архитектуры раннего венецианского Возрождения. Облик этого дворца, строительство которого в конце XV века начал архитектор Пьетро Ломбарде (заканчивали в 1509 г. другие зодчие), разительно отличается от римских или флорентийских построек подобного рода. Те всегда замкнуты, что было характерно для средневековых дворцов-крепостей. По воле Ломбарде, фасад дворца, решенный в нескольких пространственных планах, приобрел особую легкость и своеобразную слитность с природой; он поражает своими пропорциями, изяществом и вкусом. Мрамор, порфир, яшма и целые глыбы восточного серпентина, употребленные на строительство дворца, несомненно, сделали его одним из великолепнейших зданий Венеции.
Весь третий этаж дворца украшен греческим мрамором. В этом палаццо установлены две колонны из редчайшего мрамора, привезенные из знаменитого храма Артемиды в Эфесе, сожженного Геростратом. Обращают на себя внимание и находящиеся в этом дворце статуи «Адам» и «Ева», выполненные Туллио Ломбарде. Прежде эти скульптуры стояли в церкви Сан Джованни э Паоло на мавзолее дожа Вендерамини, а потом их заменили там статуями святых.
У входа во дворец Вендрамин-Калерджи умер великий немецкий композитор Рихард Вагнер, о чем свидетельствует белая мраморная доска, установленная слева от палаццо. Вагнер скончался на руках гондольера Луиджи Тревизан, который постоянно возил композитора и с которым тот был в большой дружбе. В настоящее время в палаццо Вендрамин-Калерджи разместилось муниципальное казино — единственный официальный игорный дом в Венеции.
Дальше по Большому каналу почти непрерывной чередой расположены дворцы, построенные в разных архитектурных стилях — романо-византийском, готическом, в формах Раннего и Позднего Возрождения, пышного барокко. Соседство зданий самых различных эпох и архитектурных стилей вовсе не лишено гармонии, и каждое радует своим декоративным убранством — то причудливым кружевом готических арок, то колоннами эпохи Возрождения, то рельефами, фантастическими масками и блеском разноцветного мрамора, покрывающего стены. Двери некоторых дворцов расположены прямо над водой, так что выйти из дома можно только в гондолу. Лишь иногда между дверью и водой имеются маленькая площадка или несколько ступенек.
На левом берегу виднеется будто сотканное из серебристых нитей Кад’Оро, построенное по заказу венецианского патриция Марино Контарини в 1423-1430 годах архитекторами Маттео Реверти и братьями Джованни и Бартоломео Бон. Это палаццо, построенное на месте более раннего здания, является одним из характерных для венецианской архитектуры вариантов совмещения византийского стиля с готикой. И как бы потом не менялись архитектурные вкусы и моды, этот дворец неизменно вызывает восхищение.
О готических началах палаццо свидетельствуют арки первого этажа, а убранные в мраморное кружево открытые лоджии второго и третьего этажей, не имеющие себе равных, говорят о восточном влиянии. Фасад здания асимметричен: возможно, левая часть его была достроена из-за недостатка места или по другим причинам, однако пленительное своей нарядностью палаццо покоряет всех игрой многоцветного мрамора, узорами ажурных аркад и стрельчатых окон. Некогда фасад этого дворца украшала самая изысканная и дорогая отделка того времени, включая росписи, киноварь, ультрамарин и тонкое листовое золото, отчего палаццо и получило свое название Кад’Оро — «Золотой дом».
Впоследствии дворец Кад’Оро принадлежал другим владельцем, но к XVIII веку он оказался почти заброшенным.
В 1846 году его купил русский князь Трубецкой, который через год подарил его знаменитой балерине Марии Тальони. По ее указанию дворец стали переделывать, причем варварски, после чего он утратил лестницу и большую часть каменной отделки. Спас это уникальное здание барон Джорджо Франкетти, который в 1916 году подарил его городу вместе с уникальной коллекцией. Следует отметить, что множество музеев Венеции основано на подаренных Республике собраниях, зачастую вместе с домом, где они располагались.
В нижнем этаже бывшего Золотого дома сейчас располагается собрание античной скульптуры, на других этажах экспонируется живопись. Особенностью этого музея является то, что — по желанию дарителя — картины не имеют этикеток, а залы номеров. Экспозиция объединяет свободно расположенные произведения разных художественных школ Италии и эпох, что создает неповторимое ощущение частного дома и незримого присутствия его владельца.
Барону Франкетти удалось собрать уникальную коллекцию работ фламандских мастеров, которые учились и работали в Италии. Свое собрание он пополнил такими полотнами, как «Венера у зеркала» Тициана, «Мадонна с прекрасными глазами» Дж. Беллини, «Священная Венера» Бордоне… Редкостью музея является портрет турецкого султана Мехмеда II, который Джентиле Беллини написал в Константинополе в 1453 году по заказу Венецианской республики.
Во второй половине XX века дворец долго реставрировали, приспосабливая под нужды выставочных залов. После этого его фасад утратил следы позолоты и приметы чарующей старины. Центром дворца является Большой зал второго этажа, ранее предназначавшийся для банкетов и встреч, а ныне занимаемый галереей.
Напротив палаццо Кад’Оро, на правом берегу Большого канала, величественно расположился дворец Пезаро, построенный во второй половине XVII века архитектором Бальтазаром Лонгеной. Дворец этот считается шедевром зодчего, который, как утверждает легенда, умер от слишком затянувшегося строительства (1679—1710). Первый этаж дворцового здания отделан рустом и потому несколько суров, но это впечатление сглаживают нарядные верхние этажи с широкими полуциркульными окнами, разделенными стройными парными колоннами.
Некогда дворец принадлежал одной из самых аристократических семей Венеции — Пезаро, затем палаццо перешло к Градениго, которые передали его герцогам Ла Маза, а те в свою очередь — Городскому управлению.
В настоящее время во дворце Пезаро разместились два весьма значительных музея: большое собрание произведений искусства Востока (в особенности Японии), составленное графом Анри Барди де Бурбона, и Галерея современного искусства. Последняя пополняется теми произведениями ведущих европейских мастеров XIX-XX веков, которые, будучи выставлены на Биеннале, удостаивались премии муниципальных властей Венеции. Среди них — полотна Утрилло, Марке, Марка Шагала, Густава Климта и других художников.
Дальше по правому берегу виднеется Рыбный рынок, аркады которого имитируют формы готической архитектуры. С канала видны горы рыбы, моллюсков, осьминогов и огромных красных омаров, нагромождающих прилавки. Рядом с Рыбным расположился Овощной рынок.
У Рыбного рынка Большой канал резко поворачивает вправо, открывая вид на знаменитый мост Риальто — самый красивый в Венеции. Недалеко от него расположился один из самых старых дворцов Венеции — палаццо Ка да Моего, возведенное в XIII веке и являющееся одной из жемчужин венецианско-византийского архитектурного стиля. Фасад его декорирован скульптурой и мраморной инкрустацией, а лоджия на втором этаже украшена аркадой. В нижнем этаже дворец открыт прямо в воду — там в свое время размещался вестибюль, где находились семейные гондолы и товары, так как практически все аристократические семьи Венеции занимались торговыми делами.
Палаццо знаменито тем, что когда-то в нем жил путешественник Альвизе да Мосто — исследователь берегов Африки и открывший острова Зеленого Мыса. Позднее во дворце разместилась гостиница «Белый лев», которая славится тем, что в свое время в ней останавливались австрийский император Иосиф II и наследник русского престола Павел Петрович с супругой Марией Федоровной (под именем графа и графини Северных). Принимая их, венецианцы превзошли самих себя. Помимо роскошного обеда и бала, данных прокуратором Пезаро в только что отреставрированном театре Сан-Бенедетго, в специально сооруженном на площади Сан-Марко амфитеатре была устроена охота на быков. Амфитеатр этот отличался «большой триумфальной аркой высотой шестьдесят футов; по форме своей она воспроизводила арку Тита в Риме, напоминая венецианцам о том, что город их является вторым Римом».
Рядом с мостом Риальто расположено Фондако деи Тедески — бывшее подворье немецких купцов, которое ныне перестроено, а раньше представляло собой «весьма обширную конструкцию с просторным двором в центре, окруженным аркадами и колоннадами… и имеющим двадцать две лавки и две сотни торговых прилавков». Это было самое большое в городе иностранное представительство: одновременно склад, торговый центр с причалами и местами для разгрузки товаров, а на верхних этажах здания размещались комнаты для встреч и переговоров, а также гостиница (в ней все вместе обедали в общей трапезной).
Немцы на своем подворье торговали оптом, доход получали товарами, а не деньгами и учились венецианскому искусству торговать и давать векселя. Жили они чуть ли не как пленники, так как Венеция строго контролировала своих гостей: в город их не выпускали, и только во время карнавалов двери широко растворялись.
После большого пожара это палаццо по специальному декрету Сената было основательно перестроено, и фасад его, выходящий на Большой канал, в 1508 году расписывал Джорджоне, приобщивший к этой серьезной работе молодого Тициана. До настоящего времени росписи, изъеденные сыростью и морской солью лагун, не сохранились. От них остался лишь фрагмент одной фрески, который ныне хранится в Галерее Академии художеств. Однако сохранились свидетельства, что, несмотря на родственность художественной манеры обоих мастеров, фрески Тициана были менее лиричными, а в созданных им образах было больше мужественности, динамики, действия…
Фасад дворца прорезан рядами узких сдвоенных окон. Внизу он украшен лоджией с аркадой, а вверху — зубчатым карнизом. В настоящее время в этом палаццо разместились городская почта и телеграф.
Напротив Фондако деи Тедески, на правом берегу Большого канала, расположилось палаццо Камерленги, возведенное в 1525 году. В то время в этом несколько тяжеловатом здании, окна которого защищены массивными решетками, размещалось казначейство Венецианской республики.
За мостом Риальто на левом берегу прославленный архитектор Якопо Сансовино в середине XVI века воздвиг грандиозное палаццо Дольфин-Манин, в котором скончался последний дож Венеции, низложенный Наполеоном.
Поблизости находится палаццо Фарсетти, построенное в XII веке. Здание украшают две колоссальные мраморные «корзины с плодами», изваянные Кановой; с этим палаццо связано имя дожа Энрико Дандоло.
Еще дальше высится неожиданная для Венеции массивная громада дворца Гримани, возведенного в 1542 году по проекту архитекторов Скамоцци и веронца Санмикеле, а по мнению некоторых — даже по рисункам самого Рафаэля. Дворец этот, служивший местом пребывания кардинала Джованни Гримани (Гримани, увлекавшийся античностью, собрал замечательную коллекцию античной скульптуры, хранящуюся теперь в Археологическом музее. Гримани и задался целью построить себе дом в римском духе, который для Венеции был совершенно чуждым), сделал бы честь Неаполю или самому Риму множеством украшающих его залы и фасад античных барельефов, мраморных и бронзовых статуй и надписей. Так, перистиль дворца украшают две колоссальные античные статуи — «Августа» и «Агриппина», взятые венецианцами из атриума афинского пантеона.
Великолепная зала вмещает целую галерею фамильных портретов членов семейства Гримани, написанных Тицианом, Тингоретто, Веронезе и другими художниками. В соседнем зале привлекает внимание огромная картина немецкого художника Альбрехта Дюрера, написанная им во время пребывания в Венеции; на картине изображены сам художник, его жена и члены семьи.
В Венеции есть еще два дворца под названием «палаццо Гримани», и оба он и расположены наБольшом канале. Одно из них было возведено по проекту Якопо Сансовино в 1559 году, а огромные размеры этого дворца, по преданию, связаны с весьма романтической историей. Рассказывают, будто бы молодой человек из семейства Гримани, сватавшийся к девушке из аристократического рода Тьеполо, получил отказ, поскольку отец девушки считал, что тот беден и недостоин его дочери. И тогда отвергнутый Гримани решил, что когда разбогатеет, то выстроит напротив палаццо Тьеполо свой роскошный дворец. И он выполнил это намерение, причем окна во дворце сделал большего размера, чем двери в доме несостоявшегося тестя.
За новым поворотом Большого канала открываются все новые и новые виды. Вот на левом берегу виднеются три дворца Мочению, некогда принадлежавшие знатной семье, давшей Венеции нескольких дожей, полководцев, сенаторов и благородных патрициев. В первом из дворцов в 1592 году жил Джордано Бруно, приехавший в Венецию по настойчивому приглашению Мочению. Отец, дядья и братья его занимали высокие государственные и церковные посты, сам же Д. Мочению был настолько бездарен, что не мог исполнять даже мелких поручений. Однако он был безгранично честолюбив, и это побудило его пригласить известного ученого, чтобы тот обучил его разным наукам. Мочению полагал, что для этого достаточно хорошо заплатить, а с его стороны никаких усилий не потребуется. Джордано Бруно с энтузиазмом принялся за обучение, основательно излагал сущность своих воззрений, а ученик тщательно записывал все услышанное. Но вскоре Джордано Бруно убедился в абсолютной бездарности ученика, а тот разочаровался в учителе. К тому же Д. Мочению больше всего интересовался магией, и напрасно Бруно уверял его, что не умеет превращать камни в золото. Мочению не верил этому и считал, что учитель просто не хочет раскрывать свои секреты.
Второй дворец Мочению в 1612 году избрала местом своего пребывания леди Эрандел — жена британского дипломата. В Совет десяти сразу же посыпались доносы, что в доме часто бывает Антонио Фоскарини — бывший посол Венеции в Лондоне. А так как его уже судили однажды за измену (хотя после грех лет волокиты оправдали), то на этот раз медлить не стали: быстро арестовали и обезглавили. Позднее тело несчастного извлекли из могилы и похоронили с почестями, а по всему городу расклеили объявления, в которых Совет десяти признавал свою трагическую ошибку. В этом же дворце впоследствии поселился английский поэт Дж. Байрон, о жизни которого в Венеции будет рассказано в отдельной главе.
Левее дворца Мочениго расположилось здание прихотливого венецианского стиля эпохи Возрождения. Это палаццо Джустиниани, в котором останавливался, возвращаясь из Иерусалима, французский писатель Шатобриан.
Коллекция хранящихся в этом дворце картин немногочисленна, но в нее входят превосходные полотна, среди которых и знаменитый «Ганимед» — лучшее произведение Падованино. Следует назвать и замечательную люстру ручной работы (1864 г.), составленную из 356 деталей. Диаметр этой люстры — почти 7 м, высота ее равняется четырем метрам, а весит люстра 330 кг.
Семейству Джустиниани некогда принадлежало и великолепное палаццо Фоскари, представляющее собой громадное здание с тройным рядом балконов. Республика подарила дворец герцогу Мантуанскому, который в 1428 году командовал венецианской армией. Потом палаццо перешло в собственность Франческо Сфорца — одного из величайших кондотьеров Италии, а в 1457 году сюда переехал дож Франческо Фоскари, смещенный Советом десяти. Дож купил этот участок земли на аукционе. В 1452 году он приказал снести старое здание, и на этом месте зодчий Бартоломео Бон (строитель Дворцадожей) в стиле поздней венецианской готики начал возводить четырехэтажное здание с неглубокими лоджиями с изящной ажурной аркадой, опирающейся на стройные колонны.
Палаццо Фоскари имеет и ренессансные вставки, например, главный фасад над лоджией третьего этажа украшен барельефом с путти, которые держат семейный герб Фоскари. Симметричный фасад дворца прорезан узкими симметричными окнами.
После Франческо Фоскари это палаццо долгое время служило местом пребывания целого ряда дожей родом из этой знатной фамилии. Позднее палаццо превратилось в приемный дворец, в котором останавливались государи и принцы, посещавшие Венецию. Так, в 1574 году в нем жил целых семь месяцев Генрих III, король Франции и Польши. И все это время король не переставал изумляться роскоши венецианской жизни.
Дож предоставил в его распоряжение «Буцентавра», на котором короля и доставили в палаццо Фоскари. Город и остров Лидо были украшены с невиданной прежде пышностью: над этим поработали лучшие художники того времени, и среди них — Палладио, Тинторетто и Веронезе.
В 1798 году палаццо Фоскари служило госпиталем французским раненым, потом во дворце располагался австрийский гарнизон. В настоящее время в палаццо Фоскари разместился Университетский институт экономики и торговли.
Дальше перед путешествующим по Большому каналу предстает мраморный фасад палаццо Контарини делла Фигуре, построенный в 1504 году в стиле раннего венецианского Возрождения с треугольным фронтоном и многочисленными гербами. Пользуясь гостеприимством хозяина, в этом дворце долгое время жил знаменитый архитектор Палладио.
На Большом канале расположено и палаццо Барбариго, которое среди других дворцов Венеции, может быть, и не выделяется особенными архитектурными достоинствами или отделкой. И тем не менее этот дворец заслуживает внимания, потому что долгое время он служил жилищем и мастерской великому Тициану, создавшему в нем ряд своих лучших произведений. Впоследствии во дворце была устроена картинная галерея, многие из полотен которой в 1850 году русский император Николай I приобрел для Эрмитажа (за 500 000 франков).
В настоящее время в палаццо Барбариго находятся три картины Тициана, представляющие собой три живописные манеры художника. Это знаменитая «Магдалина», столько раз повторяемая великим мастером и с которой он не хотел расставаться при жизни. Другое полотно — «Венера» — было испорчено покрывалом, которое повелел приписать один из целомудренных наследников Барбариго. Впоследствии покрывало было «снято», но при очистке пострадало и само полотно, поэтому картина отчасти была искажена. Третьим полотном Тициана в палаццо Барбариго является картина «Святой Себастьян» — последнее произведение великого художника, за работой над которым он умер во время моровой язвы, как бы пришедшей насильственно прекратить дни этого бессмертного человека, и в 99 лет полного сил, жизни, таланта и энергии.
В одном зале с этими полотнами выставлена превосходная «Сусанна» — самое законченное произведение Тинторетто, с любовью и подробностями изобразившего даже самые малейшие детали сюжета.
Рядом с палаццо Барбариго расположился дворец Пизани — грандиозное сооружение полувенецианского, полумавританского стиля (начало XV в.). Дворец наиболее знаменит находившейся в нем картиной Веронезе «Семейство Дария у ног Александра». И хотя для этого произведения характерно множество анахронизмов в отношении костюмов и самой истории, но оно справедливо считается одним из блестящих произведений венецианской живописи. В 1856 году картина была куплена для лондонского Британского музея.
В течение столетий воды Большого канала неумолимо подтачивали фундамент дворцов, и ныне большинство их покинуто своими владельцами. Некоторые из них перешли в собственность государства, другие, будучи не один раз перепроданы, обрели новых хозяев (иногда иностранцев), в третьих разместились магазины и фабрики, в четвертых — дорогие отели. По прихоти своих новых владельцев дворцы постепенно утрачивали свой прежний вид и назначение, так что от их былого величия остались одни воспоминания…
Ка Реццонико
В самом красивом месте Большого канала — там, где он делает поворот и открывает прекраснейшую перспективу, — расположено огромное палаццо Реццонико. Этот дворец — второе здание, построенное на Большом канале по проекту архитектора Бальтассаре Лонгены. Палаццо начали возводить в 1667 году для семьи Приули-Бон, однако был выстроен только первый этаж, так как заказчики разорились. В 1712 году недостроенное палаццо приобрело семейство Редзонико из Генуи, которое заодно купило и место в среде венецианской знати. Большая часть состояния этого семейства ушла на завершение дворца, и в 1745 году его возведение заканчивал уже Дж. Массари. В июле 1758 года один из Редзонико — Карло — был избран римским папой и вступил в должность великого понтифика под именем Климента VIII.
Впоследствии этот дворец сменил еще нескольких хозяев, в частности, в 1888 году дворец выкупили знаменитый поэт Роберт Браунинг и его сын Пен. Пышный фасад этого палаццо производит несколько беспокойное впечатление из-за обилия декоративных элементов, утяжеляющих арки верхнего этажа и придающих всему фасаду некоторую помпезность.
В 1935 году палаццо Реццонико приобрело государство, и в настоящее время в нем разместился Музей венецианского быта и искусства XVIII века — столетия, которое так любил Карло Гольдони, воспел Гете и многие другие люди искусства. Основное место в композиции живописи занимают произведения XVIII века, а картины XVII века занимают лишь небольшую часть. Среди последних следует выделить декоративные композиции Франческо Маффеи; на потолке библиотеки дворца помещены его композиции на мифологические сюжеты, заключенные в форму вытянутого овала. Во дворце скрупулезно восстановлены интерьеры патрицианского быта Венеции (бальный зал, желтый салон, апартаменты кардинала Реццонико, тронный зал и др.), а атмосферу того времени позволяют ощутить мебель, декоративные ковры, вазы и, конечно же, произведения наиболее выдающихся живописцев.
Алессандро Лонги (сын знаменитого жанриста) представлен мужскими портретами, среди которых преобладают государственные деятели Венецианской республики. Мы же в нашем повествовании остановимся на портрете драматурга Карло Гольдони, который был подарен музею в 1840 году семьей Вальмарона. На раме сделана надпись: «Доктор Карло Гольдони. Поэт Комедии».
В этом портрете художник внимателен не только к внешнему облику драматурга (тот изображен не очень молодым), но заставляет почувствовать внутреннее его достоинство и значительность Гольдони. В музее есть и другой портрет, на котором Гольдони выглядит моложе. Этот портрет был написан в 1750 г., т. е. на 10 лет раньше. Легкость и точность кисти, блестящая живопись заставили некоторых искусствоведов увидеть в портрете Карло Гольдони собственноручное произведение Пьетро Лонги, лишь законченное его сыном. Именно этот портрет сам драматург в 1762 году подарил сенатору Бальби, у наследников которого картина и была выкуплена.
Картин самого Пьетро Лонги в Музее Реццонико около пятидесяти. Небольшие по размеру, они тоже вводят зрителя в мир венецианского быта XVIII века. Художник многое замечает, часто изображает увиденное с юмором, но никогда не осуждает, не разоблачает, не высмеивает… Изображая Венецию, он создавал увлекательную картину городской жизни, представляя на своих полотнах то, что было зрелищным или необычным. Следует отметить также, что на картинах Пьетро Лонги обычно мало фигур — и все они персонажи, а героев нет.
Почти во всех сценах, которые на полотнах Пьетро Лонги происходят вне дома, присутствуют венецианки и венецианцы в маскарадных костюмах и масках: они то появляются при манипуляциях шарлатана, то слушают предсказания гадалки, то беседуют, проходя мимо продавца фруктами… На картине «Визит в бауте» изображен одетый в маскарадный костюм кавалер: на нем надеты баута, белая маска и треуголка, а поверх одежды накинут плащ. И, конечно же, маски присутствую на картине «Выставка носорога», на которой зритель видит прелестную даму с веером в руке и в накинутой на плечи черной прозрачной бауте.
Большая композиция Д. Гварди изображает «Ридотто» (слово это означает «место сбора») — государственный игорный дом с несколькими огромными залами, в которых за карточными столиками держали «банк» венецианские патриции. В нем переходило из рук в руки множество денег (Кроме «Ридотто», размещавшегося в палаццо Дандоло, в Венеции было еще несколько десятков игорных домов); здесь же совершались торговые сделки, обсуждались новые театральные постановки. На картине Д. Гварди представлена сцена в большом зале «Ридотто», а в глубине полотна видны помещения, в которых идет игра.
В «Ридотто» имелись и «Зал вздохов» (в него удалялись несчастные проигравшие), и «Зал собраний» (в него наведывались прежние игроки, к старости порвавшие со своей страстью к игре). Еще в нем была гостиная, где подавали кофе, шоколад, чай и блюда традиционной кухни (вино, сыр, хлеб, колбасы, фрукты). Еду и напитки разносили молодые люди в зеленых фраках.
В конце 1774 года Большой совет издал закон, запрещавший все азартные игры, и в первую очередь было закрыто казино «Ридотто». А когда-то в нем еще и незадачливые авторы могли зализывать раны, нанесенные им непостоянной и требовательной публикой. Так, в 1753 году здесь скрывался великий Карло Гольдони от возмущения публики, которая освистала его комедию «Приятный старик». «Надев маску», он вынужден был сносить насмешки тех, кто полагал, что с автором комедии уже покончено.
Из палаццо Пезаро в Музей Реццонико были перенесены фрески Джанбатисты Тьеполо. К периоду расцвета творчества этого мастера относится огромная плафонная композиция «Сила и Мудрость» (2,8х4,2 м), поступившая в 1934 году из дворца Барбариго. Изображенные в сложных ракурсах фигуры заставляют зрителя почувствовать легкость полета среди облаков и пронизанного светом пространства. Эта композиция увеличивает реальное пространство зала, создавая над ним сияющую воздушную среду.
В нескольких залах музея восстановлена «вилла Тьеполо» — фрески Джандоменико Тьеполо (сына художника), творчество которого завершает монументальные традиции в искусстве Венеции. Фрески были выполнены в 1753 году для загородного дома семьи в Дзиани. Художник начал работать над ними в 1749 году с росписи капеллы. Вероятно, в 1753-1754 годы вилла была приобретена семьей Тьеполо, но в 1814 году наследники продали ее. А в 1906 году и фрески, снятые со стен, были проданы антиквару Сальвадори. Их перевезли в Бергамо для реставрации, чтобы потом отправить во Францию. Только вмешательство Венецианской городской коммуны и государства сохранило их для Венеции.
Самой большой из них по размерам является фреска «Новый мир» (2,05х5,25 м), к тому же и самая сложная по своему внутреннему характеру. Она изображает представленные в специальном аппарате экзотические панорамы, которые в народе назывались «новый мир». Такую панораму и показывает на полотне собравшимся на деревенской площади людям стоящий на табурете мужчина. В композицию художник включил и портрет своего отца — это мужчина в черном парике и зеленой одежде, стоящий в профиль справа; а стоящий за ним человек с лорнетом в руке — это сам Джандоменико Тьеполо. Стоя перед этой фреской, зритель видит в основном спины людей, которые почти в оцепенении смотрят на раскрывающиеся перед ними неясные картины далекого и неведомого мира.
В других композициях Джандоменико Тьеполо обращался к аллегории, мифологии и театральным персонажам, расписав на вилле комнаты кентавров, сатиров и пульчинелл. Комната пульчинелл, как она восстановлена в Ка Реццонико сейчас, на первый взгляд, кажется несколько перенасыщенной композициями. К тому же в ней появляется центральная сцена — «Будка акробатов» (190×160 см), изображающая стоящих на руках на ковре акробатов в черных и красных одеждах. У Коломбины зеленый веер, толпа за барьером решена в коричневых, красных, зеленых и серых тонах. Но здесь они приглушены, в то время как у акробатов выступают контрастом. К тому же композиция построена так, что создается ощущение, будто доски с передней будки только что сняты, и перед зрителями предстает сцена внутри нее. Выступления акробатов смотрят зрители в самой будке, и вне ее — то есть, реальные, находящиеся перед фреской зрители. Те, что внутри, существуют в тесном пространстве между двумя барьерами. Ощущение тесноты и давки обострено жестом молодого мужчины с поднятой рукой, который пытается найти удобное место в толпе.
Образу XVIII века способствуют и воссозданные на втором этаже Музея Реццонико театр марионеток, зал мод с костюмами той эпохи и аптека с полным набором старинных фармацевтических инструментов и сосудов. В музее можно увидеть произведения Тьеполо, Гварди, Лонги и редкого для Венеции Каналетто; их полотна висят среди фантастической резной мебели, хрустальных люстр, матовых зеркал и фарфоровых ваз. Продолжением экспозиции может служить вид на Большой канал, который открывается сквозь огромные окна парадного зала.