Фрэнсис Бэкон (1561 — 1626 гг.) — английский философ, который считается первым философом нового времени. Несмотря на еще довольно ощутимые остатки ренессансно-гуманистической традиции, он уже достаточно определенно смешивает акценты с ренессансного образа человека-творца на образ человека — части природы. Несмотря на довольно заметную в философии Бэкона гуманистически-ренессансную линию, именно здесь начинается господствующее для философии Нового времени толкования человека как части природы, а его духа (который истолковывается в основном как ум) — как своеобразного механизма созерцания реальности (образом которой отныне выступает природа), предназначенного воспроизводить природу такой, какая она есть, зеркально и потому, наконец, нетворчески.
Согласно Бэкону, «Бог создал человеческий разум подобным зеркалу, способному отразить всю Вселенную». Отсюда — механистическое, по сути, представление об истине как «точном» отражение предметов и процессов природы и о заблуждения как искажение такой зеркальной «копии» вследствие действия разного рода внешних причин. Бэкон называет их «идолами» или «призраками», выделяя четыре группы таких идолов:
- «привидения рода», связанные с несовершенством самого человеческого разума; изображения этого рода «призраков» прямо указывает на механистичность Беконового понимание действительности. «Разум человека, — читаем у Бэкона, — уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искаженном и извращенном виде»;
- «призраки пещеры» — искажения, которые имеют своим источником индивидуальные особенности (недостатки) разума индивидов;
- «привидения площади» — порождаются общением людей, процесс которого навязывает индивидам те или иные ошибочные, но такие, которые уже стали привычными, представления;
- «призраки театра» — порождаются слепой верой людей в авторитеты, старинные традиции и понятия.
В работах систематизатора бэконовского материализма, английского философа Томаса Гоббса (1588-1679 гг.) гуманистическое наследство философии Возрождения теряется окончательно. На первый план выдвигается механистическое толкование реальности. Философия Гоббса — типичный пример толкования человека как части природы, функции которой сводятся к простой (механической) форме движения, а законы разума, как естественного свойства естественного человека — к законам математики. Показательны в этом плане рассуждения, которыми начинается один из самых известных произведений Гоббса «Левиафан»: «Человеческое искусство … есть подражание природе … как во многих других отношениях, так и в том, что оно умеет создавать искусственную животное. Ведь наблюдая, что жизнь только движение членов, начало которого находится в какой-нибудь … внутренней части, разве не можем мы сказать, что все автоматы (механизмы, движущихся с помощью пружин и колес, как, например, часы) имеют искусственную жизнь? И действительно, что такое сердце, как не пружина. Что такое нервы, как не такие же нити, а суставы — как такие же колеса, которые приводят в движение все тело так, как этого хотел мастер.
Впрочем, человеческое искусство идет еще дальше, имитируя разумное и совершенное творение природы — человека. Ведь искусством создан тот великий Левиафан, который называется государством … и который является искусственным человеком, разве что большим по размерам и сильнее, чем естественный человек, для охраны и защиты которой он был создан. В этом Левиафане верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа; должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти — искусственные суставы; награда и наказание … представляют собой нервы, выполняющие такие же функции в естественном теле; благополучие и богатство всех отдельных членов составляют его силу; salus populi (безопасность народа) — его занятие; советники, которые обучают всему, что необходимо знать, представляют собой память; справедливость и законы суть искусственный разум и воля; гражданский мир — здоровье.
Гоббс, конечно, вынужден признать, что человек не просто является естественным телом, тождественным всем другим телам природы, но и существом моральным, духовным. Однако эту специфичность человека Гоббс истолковывает механистически, потому что человек в этом отличается от других тел природы тем, что оказывается способен создавать искусственные тела (но творит их, как мы уже видели из приведенных соображений Гоббса, по образу и подобию тел природных). Выработка искусственных тел человеком является деятельностью принципиально нетворческой, поскольку она лишь повторяет естественные образцы.
Соответственно (механистически) толкует Гоббс и свободу, которая является для него просто «отсутствием сопротивления», отсутствием «внешних препятствий для движения» и потому присущей не только человеку, но и вообще всем телам природы. Свобода тем самым теряет свое существенное измерение — характер одной из главных «сущностных сил» человека. Оторванная от человека, «выведенная» за пределы специфически человеческой жизни, свобода (так же как сознание, творчество, практика) теряет всякий смысл, становится «порожней абстракцией».