Далеко не всем известно, что именно в области греческой истории за последние 150 лет сделан ряд выдающихся открытий. Эти открытия в полном смысле слова перевернули многие устоявшиеся представления и «продлили» историю Греции в глубь веков. Более того, выйдя за пределы собственно греческой истории, они тем самым дали нам возможность ощутить дыхание мировых процессов, коснуться живой исторической ткани, облекающей глубинные закономерности развития.
Еще в середине прошлого столетия историю Греции начинали изучать либо с эпохи так называемой «великой колонизации» (VIII в. до н. э.), либо с греческой мифологии, относя к ней и то, что было известно из Гомера о Троянской войне. Но когда в 70-х годах XIX в. сумасбродный миллионер и археолог-дилетант Генрих Шлиман раскопал (с грубыми ошибками!) на территории турецкой деревушки Гис-сарлык считавшуюся до тех пор легендарной Трою, впервые встал вопрос о реальности и историчности событий, воспетых Гомером, и греческая история впервые «отодвинулась» вглубь, примерно к XII в. до н. э. Раскопки того же Шлимана в материковой Греции (Микены, Тиринф) уже могли зародить первое, и пока еще смутное, представление о существовании великой цивилизации, которая предшествовала «классической» эллинской и создание которой сами древние — на основании некоторых ее непогребенных в земле памятников — приписывали полубогам и героям.
На рубеже XX в. начались раскопки английского археолога Эванса на Крите. Потрясающие результаты этих открытий еще и сейчас не могут оставить равнодушным ни одного наблюдателя. Грандиозный Кносский дворец с его тронными залами, лабиринтом коридоров, ванными комнатами, с его изысканными фресками и керамикой предстал пред изумленным взором археологов и историков как памятник древнейшей и вместе с тем высокоразвитой цивилизации. И, наконец, архив Кносского дворца — сотни глиняных таблеток, покрытых письменами. Существование в Эгейском бассейне древнейшей письменности! Существование письменности до «гомеровской эпохи», которая — это ни у кого и никогда не вызывало сомнений — была бесписьменной!
Раскопки на Крите свидетельствовали о связи двух новооткрытых культур, они привели к образованию понятия крито-микенской культуры (или цивилизации), они снова «отодвинули» греческую историю в глубь веков, к середине И тысячелетия до н. э. Возникал могущественный образ древнейшей Эгеиды. Многое еще в нем было туманным и зыбким, многие очертания неясны, но уже бесспорными казались выводы о высоком уровне техники и культуры, о развитом общественном строе. Но наиболее волнующей оставалась загадка новооткрытой письменности.
Потому самым блестящим достижением последних лет можно считать дешифровку этой так называемой минойской (по имени легендарного владыки Крита — Миноса) письменности. История дешифровки заслуживает быть рассказанной, хотя бы вкратце.
Еще сам Эванс, который ревниво оберегал найденные им письменные памятники и долгое время противился их опубликованию, предпринял первые попытки дешифровки. Его усилия были продолжены шведом Перссоном, а затем американкой Кобер. И хотя на этих начальных стадиях исследования загадка минойской письменности была далека от своего решения, удалось достичь некоторых позитивных выводов, которые оказались правильными. Была набросана в общих чертах картина эволюции минойской письменности: из письменности пиктографической (рисунчатой), существовавшей на Крите примерно в 2000—1700 гг. до н. э., возникает линейное письмо, условно названное линейным письмом А. Затем на базе этого письма, как было доказано тщательным изучением эпиграфического материала, развивается новая система письменности, отличающаяся от письма А хотя бы тем, что она оказалась более упрощенной и облегченной. Эта вторая система получила условное название линейного письма В.
Однако эти бесспорные достижения мало чем могли помочь при чтении самих памятников минойской письменности. Оставался ряд вопросов, ответ на которые имел решающее значение для успеха дешифровки. Каков язык (или языки) существующих надписей? Возможно ли путем сравнительного лингвистического анализа сопоставление языка надписей с каким-либо из древних языков, уже известных науке? Какова связь и соотношение систем линейной письменности А и В; является ли вторая дальнейшим логическим развитием и упрощением первой или связь между этими системами более сложна и обусловлена какими-то иными причинами? Усилия лингвистов и филологов оказались направленными главным образом на изучение линейного письма В; это и понятно: в то время как в качестве образцов письма А найдено до сих пор всего лишь 220 надписей, к тому же чрезвычайно лапидарных, надписей системы В насчитывается к нашим дням более 3000!
В 1943 г. широко известный своими работами в области хеттологии чешский ученый Б. Грозный выступил с попыткой дешифровки линейного письма В. Но попытка оказалась неудачной, ибо была построена на основе сугубо искусственного языка, в котором сочетались элементы языков финикийского, хеттского, египетского и даже протоиндийского! Такого насквозь искусственного образования, конечно, не могло существовать в природе. Несколько позже болгарский лингвист В. Георгиев предположил, что письменности А и В относятся к единой языковой системе; он же впервые высказал мало кем разделявшееся тогда мнение, что язык надписей близок к греческому. Исходя далее из предпосылки, согласно которой финикийская письменность, лежащая, кстати сказать, в основе, всех современных алфавитов, развилась из минойской, Георгиев был уверен, что знаки минойского письма должны иметь то же значение, что и близкие к ним финикийские. Георгиеву удалось, как это стало ясно в дальнейшем, правильно разгадать ряд знаков (12) минойского письма, однако предложенная им система дешифровки не давала возможности связного чтения текстов.
Новым толчком к активной работе по дешифровке послужили раскопки «дворца Нестора» в Лилосе, проводимые американским археологом Блегеном. Во время этих раскопок в 1939 г. был обнаружен грандиозный архив более чем из 600 табличек, написанных линейным письмом В, затем в 1952 г. было найдено еще 450 табличек. Находка памятников линейного письма В на Пелопоннесе, т. е. в материковой Греции, делала уже чрезвычайно возможным и правдоподобным предположение о том, что язык этих надписей является греческим. В течение 1951—1952 гг. состоялась, наконец, публикация всех найденных — как на Крите, так и в Пелопоннесе — памятников минойской письменности.
Честь дешифровки линейного письма В принадлежит молодому английскому ученому М. Вентрису, который в 1953 г. опубликовал (совместно с филологом Чадвиком) статью с кратким изложением своего замечательного открытия. Вентрису удалось убедительно расшифровать 63 знака из общего количества 88 знаков линейного письма В. Чтение, предлагаемое Вентрисом, дает в целом ряде случаев связный и осмысленный текст.
Работая над дешифровкой минойской письменности, Вентрис исходил из следующих — как выяснилось теперь, правильных — предпосылок. Во-первых, он считал, что линейное письмо А и В представляет собой одну и ту же, т. е. в принципе единую систему письменности, но языки, используемые письмом А и В, различны. Во-вторых, он пришел к выводу, что язык письма А — это неизвестный нам язык коренного населения Крита; язык же письма В есть не что иное, как один из диалектов (в его древнейшем варианте) греческого языка. Греки, по всей вероятности, приспособили созданную населением Крита систему письменности (т. е. письмо А) к нуждам и особенностям своего языка, и таким образом возникла новая система письменности (письмо В). И, наконец, Вентрис исходил из убеждения, что хорошо известное науке кипрское слоговое письмо является дальнейшим развитием минойского и, следовательно, основные правила этого слогового письма могут быть применены в отношении линейной письменности В.
Таковы важнейшие предпосылки, на основе которых Вентрис строил свою систему дешифровки. Однако она и теперь не всеми признается бесспорной. Некоторые лингвисты и филологи ее отвергают. Зато другие крупные знатоки не менее решительно отстаивали правильность дешифровки Вентриса и продолжали работу по ее дальнейшему совершенствованию. К глубокому сожалению, сам Вентрис не смог принять участия в этой работе, так как в 1956 г., в возрасте 34-х лет, он трагически погиб во время автомобильной катастрофы.
Но из истории мировой науки давно известно, что ни одно крупное открытие, тем более такое, которое вносит переворот в привычные и устоявшиеся представления, не завоевывает себе признания без боя. А дешифровка минойской письменности принадлежит именно к таким открытиям. Наряду с величественными, но немыми памятниками материальной культуры в распоряжении науки оказались теперь и говорящие источники — текст ряда документов, прочитанных по методу Вентриса. Все это в корне изменило прежние представления о древнейшей Греции.
Перед нашим взором открылась почти не известная до сих пор великая цивилизация, быть может не менее великая и своеобразная, чем «классическая» эллинская. Примерно с XVII в. до н. э., т. е. за 500 лет до так называемой «гомеровской эпохи», мы наблюдаем высокое экономическое и культурное развитие древнейших греческих, или, как принято их теперь называть, ахейских, государств на территории Пелопоннеса. Крупнейшими из них были Микены и Тиринф в Арголиде и Пилос в Мессении.
Не критяне, как считали раньше, ссылаясь на широко известный миф о Тесее и Минотавре, господствовали над прибрежной Грецией, а наоборот, ахейские греки завоевали в конце XVI—начале XV в. до н. э. сначала Кносс, а затем, видимо, и весь остров. Именно в ходе этого завоевания Крита произошло приспособление линейной письменности А к нуждам греческого языка и таким образом возникла система письма В.
Расцвет ахейских государств материковой Греции приходится на XV—XIII вв. до н. э. Ахейские греки простирают в это время свою власть не только на Крит, но и на ряд островов Эгейского моря. Они колонизуют побережье Малой Азии и поддерживают оживленные торговые сношения с Кипром, Египтом, Финикией. На рубеже XIII—XII вв. до н. э. ряд ахейских государств предпринимает грандиозную по тем временам военную экспедицию, известную под именем Троянской войны.
Микены или Тиринф эпохи расцвета, с их неприступными замками-дворцами, с их развитым, находящимся на высоком уровне дворцовым хозяйством, с их великолепной техникой гончарных, металлических и ювелирных изделий, с их получившим уже широкое развитие рабством, невольно наталкивают нас на мысль о классовой и имущественной дифференциации, на представление о высокоорганизованном обществе и его цветущих городах — центрах экономической, политической и культурной жизни.
Однако этот блестящий расцвет, как нам теперь известно, оказался сравнительно кратким. В судьбе ахейских государств наступает роковой перелом. В конце XIII в. до н. э. на территорию Греции вторгаются с севера дорийские племена. Нашествие дорийцев не было единичным актом, наоборот, это был длительный процесс, в ходе которого не раз вздымались все нарастающие волны вторжения. Центры ахейской культуры разрушаются, население истреблено или порабощено, завоеватели покоряют Фессалию, Пелопоннес, а затем и островные владения ахейцев. Так гибнет великая цивилизация — опустевшие города заносятся песком и землей, выдающиеся достижения науки и искусства стираются в памяти поколений. Наступает самый темный период греческой истории.
Так называемое «гомеровское общество», т. е. греческое общество того экономического и социального строя, который наиболее ярко отображен в поэмах Гомера,— это греческое общество уже после дорийского завоевания и гибели ахейской цивилизации. Отсюда его относительная примитивность, низкий уровень развития. Хозяйство приобретает довольно ярко выраженные черты натуральности, зарубежные торговые связи давно прерваны, письменность становится ненужной и забывается. Но в этом видимом упадке, в этом «спуске» к нижней части витка спиралевидного развития заложены основы возрождения. Новая — и не менее высокая в итоге своего развития — цивилизация приходит на смену исчезнувшей.