В 1201 году вожди крестоносцев обратились к правительству Венецианской республики с просьбой переправить их на Святую Землю — для освобождения Гроба Господня из рук неверных. В ходе переговоров был составлен так называемый «Договор о перевозке», согласно которому Венеция обязывалась предоставить корабли для переправы 4500 рыцарей (в полном вооружении), 5000 лошадей, 9000 оруженосцев и 20 000 пеших воинов, а также продовольствие и фураж на девять месяцев. Все это венецианцы должны были подготовить на следующий год ко дню святых Петра и Павла; к тому же они обещали выставить 50 галер за собственный счет и отправиться с рыцарями на Восток.
Рыцари-крестоносцы, согласно договору, обязывались выплатить венецианцам 85 000 марок серебром (в четыре приема) к апрелю 1202 года, причем независимо от того, какое количество рыцарского войска будет реально задействовано в походе. За участие в походе Республика св. Марка выговорила себе половину всего того, что удастся завоевать и добыть но время похода.
Но вожди крестоносцев не предвидели тех затруднений, с которыми потом столкнулись у себя на родине; в частности, они не учли, что пыл рыцарей может остыть. Венеция свои обязательства выполнила в срок, но условленную по договору денежную сумму не получила. А между тем большое войско крестоносцев в бездействии томилось на острове Лидо, где их лагерь выглядел как «притон картежников, проституток и авантюристов».
В «Договоре о перевозке» не указывалось точное направление похода, и о составлении его в науке до сих пор существует несколько версий. Некоторые исследователи видят в нем присущее венецианцам лукавство, которое, по мнению Шарля Диля, выразилось в том, что с рыцарей они хотели получить полную сумму, независимо от численности явившихся крестоносцев. С. Рэнсимэн в своей «Истории крестовых походов» утверждает, будто венецианцы вошли в тайное соглашение с египетским султаном Малек Адилем, добивавшимся направления похода мимо Египта. Такой же точки зрения придерживаются и советские ученые М. В. Левченко и М. А. Заборов.
Последний, в частности, писал: «Несомненно то, что венецианский дож твердо рассчитывал с самого начала похода держать собравшихся в Венеции крестоносцев в своих руках и направить их против Византии».
Когда венецианцы увидели, что им выплатили только часть оговоренной суммы, они предложили крестоносцам свой план: они прощают долг, а за это рыцари должны помочь Венеции вернуть некоторые отпавшие от нее владения в Далмации. Французы охотно приняли их план, и стоявший тогда во главе Венецианской республики дож Энрико Дандоло, несмотря на свой 90-летний возраст, слепоту и другие недуги, сам повел войска. Это был «воин-купец», наделенный талантом государственного руководителя и пламенным темпераментом вождя. Хитрый и проницательный, осторожный и неистощимо изобретательный, он был воплощением венецианца той эпохи.
Крестоносцы с самого начала попали в зависимость от практичных венецианцев, которых мало интересовало освобождение Гроба Господня. Став хозяйкой Адриатики, Венеция строила свое могущество на эксплуатации хозяйственных ресурсов захваченных ею территорий. Конкурентов она не терпела никаких — будь то крупное государство или небольшая коммуна. Старые далматинские города (в их числе и Задар) в XI—XII веках расширились и экономически укрепились благодаря торговле и морским промыслам. Они занимались тем же, чем и Венеция, и грозили стать ей конкурентами в водах Адриатики. Тем более что у них были преимущества, которыми Венеция не обладала, — богатые славянские земли, обширные леса и природные богатства. Поэтому Задар — эти «ворота в Далмацию» — был желанной добычей для Республики Святого Марка.
Задар не раз поднимал восстания, и одно из них (в 1180 г.) оказалось успешным: город почти на 20 лет обеспечил себе независимость, и все эти годы Венеция пыталась вернуть его любыми способами — военными и дипломатическими. И вот в 1202 году Республика натравила на него крестоносцев, которые надеялись расплатиться с Венецией из захваченных в Задаре богатств. Не зря престарелый дож Энрико Дандоло, который «хотя и был слеп телесными очами, но был зорок умом», говорил рыцарям, что «город весьма хорош и весьма богат всяким добром». 24 октября после пятидневного натиска Задар пал.
Усмирив далматинский город руками крестоносцев, венецианцы решили направить рыцарей не на Святую Землю, а совсем по другому пути. Дож Энрико Дандоло, используя свое искусство дипломата и сложные интриги, сумел отвлечь внимание крестоносцев, и в 1204 году они повернули на Византию вместо того, чтобы двигаться к Палестине.
В то время византийский император Исаак И Ангел был свергнут с престола своим братом, который ослепил его и заключил в темницу. Но Алексей (сын Исаака), горя желанием отомстить, бежал в западные страны и попросил помощи у рыцарей. Крестоносцы, которым все же не были чужды религиозные чувства, сначала ответили, что освобождение Гроба Господня нельзя откладывать ни для каких дел человеческих, однако щедрые обещания Алексея перевесили, и их многочисленный флот оказался у Халкидона. Похититель престола не оказал большого сопротивления и при первой опасности бежал. Исаака 11 вывели из темницы, и дож Энрико Дандоло восстановил на троне престарелого императора.
Когда пришло время рассчитываться с крестоносцами, у юного Алексея не нашлось средств: сокровища казны истощились, да и вся Византийская империя находилась в расстроенном состоянии. Но рыцари не хотели ждать; по словам историка, «грубые души их, нечувствительные к изящному, были поражены великолепием Константинополя; бедственность их отечественных городов еще более возвысила в их глазах блеск и богатство Восточной империи». И они ждали случая, чтобы начать грабить…
Однако жители Константинополя вовсе не хотели делиться богатствами и были недовольны Исааком II и его сыном, желавшими удовлетворить претензии крестоносцев. Алексей V Мурзуфл (племянник Исаака II) возглавил партию недовольных, сверг их обоих с престола, убил их и с мечом в руках встал на защиту Константинополя. Он не щадил своей жизни, но после долгого сопротивления и неудачной попытки сжечь флот крестоносцев был побежден. Рыцари взяли штурмом столицу Византийской империи, а Алексея Мурзуфла сбросили с вершины Феодосиевой колонны…
Озлобленные долгим ожиданием добычи и подбодряемые священниками завоеватели рассеялись по Константинополю, учинив страшную расправу над жителями. В завоеванном городе победителям достались такие огромные богатства, что рыцарь Жоффруа Виллардуэн, один из участников похода, писал: «Добыча была так велика, что ее невозможно было сосчитать: золото, серебро и драгоценные камни, золотые и серебряные сосуды, шелковые одеяния, меха и все, что имеется прекрасное на земле». Ему вторил рыцарь Робер де Клари, принимавший активное участие в осаде и разграблении Константинополя: «Там было такое изобилие богатств, так много золотой и серебряной посуды, так много драгоценных камней, что казалось поистине чудом, как такое великое богатство сюда свезено. Со дня сотворения мира не видано и не собрано было подобных сокровищ, столь великолепных и драгоценных… И в сорока богатейших городах земли, я полагаю, не было столько богатств, сколько их было в Константинополе… А если кто-нибудь и рассказал бы вам даже о сотой доле богатств, великолепия и величия монастырей, церквей и дворцов, то и это бы показалось ложью, и вы бы не поверили ему».
После разгрома Константинополя и образования Латинской империи Венеция становится великой державой в самом полном смысле этого слова. Венецианцы всюду завоевывали рынки и основывали новые фактории. Однако правительство Венецианской республики прекрасно понимало, что одной транзитной торговли недостаточно, поэтому всячески старалось развивать собственную промышленность, а самое главное — удерживать секреты своих наиболее важных производств. В XIII веке Венеция уже вырабатывала сукно, хлопчатобумажные ткани, кружево и другие изделия, но основой ее промышленности стало производство шелка и стекла. Ими Венеция дорожила больше всего, и в этих отраслях она не знала соперников.
Однако новое столетие Венеция встречала, уже потеряв свою былую мощь и славу, хотя все еще оставалась богатейшим государством и мировым торговым центром.