В лагуне к северу от Венеции разбросана группа островов, из которых очень близко к городу расположен остров Мурано — своего рода пригород Венеции. Город Мурано, располагавшийся на пяти островах и в древности называвшийся Амурианум (по имени одних из городских ворот), основали жители Альтино, которые бежали сюда от нашествия ломбардцев. До XIII века Мурано сохранял полную независимость, но и йогом, будучи уже в составе Венецианской республики, имел собственное управление. Нобилитет Венеции предоставил муранцам некоторые привилегии — местное правительство, собственные законы и даже собственные Большой и Малый советы. На острове была даже своя «Золотая книга», в которую вписывали фамилии семейств, имевших особые привилегии. Венецианские патриции любили Мурано и даже предпочитали Большому каналу столицы одноименный канал на острове, а для своего летнего отдыха они возводили на острове многочисленные виллы. Мурано был родиной живописцев Виварини.
Когда пришло на остров ремесло стеклодувов — неизвестно. Некоторые исследователи предполагают, что существовало оно здесь еще со времен Древнего Рима; другие считают, что венецианцы украли секрет у сарацин. Примерно до XI века в Венеции изготовлялось самое обыкновенное стекло, которое ни в промышленном, ни тем более в художественном отношении не имело никакого значения. Оно почти не отличалось от стекла, выделывавшегося в других европейских странах, в самой же Италии первое место в стекольной промышленности принадлежало вовсе не Венеции, а маленькому городку Альтаре, располагавшемуся на Лигурийском побережье.
Стекольное производство в Венеции начинает активно развиваться после IV Крестового похода, когда крестоносцы разрушили и разграбили Константинополь. Венецианцы вывезли из столицы Византийской империи кроме денег и драгоценностей огромную художественную добычу, среди которой находились и бесценные образцы восточного стекла, сразу же попавшие в сокровищницу собора Св. Марка.
В XIII веке стекольное производство разместилось в Мурано, хотя в более ранние времена мастерские располагались в самой Венеции. Но так как в городе в то время было много деревянных построек, то постоянно существовала опасность возникновения пожаров, поэтому и решено было перенести стекольные мастерские на отдельный остров. Сосредоточив стекольное производство в одном месте, правительство получило возможность установить еще более строгий надзор за всеми, кто был посвящен в тайну стеклоделия. Завладев на Востоке некоторыми тайнами стеклоделия, а также заполучив восточных мастеров, венецианцы с самого начала захотели монополизировать стекольное производство не только в Италии, но и во всей Европе. Поэтому уже с середины XIII века начинается отчаянная и жестокая борьба правительства Венеции против вывоза необходимого для стеклоделия сырья. В конце того столетия один за другим издаются декреты, запрещавшие вывозить всякого рода материалы, служившие для приготовления стекольной массы, но главным образом — против ухода венецианских стеклоделов за границу. Однако эти меры, видимо, не дали желаемого результата, потому что уже в конце столетия во многих городах Северной Италии существовали стеклоплавильные горны, устроенные венецианскими мастерами-перебежчиками.
В «Кратком путеводителе» аббат Занетти писал: «Говоря об особенностях характера жителей острова Мурано, необходимо отметить, что они — яростные враги лени и праздности. По природе они умны, трудолюбивы и предприимчивы, необыкновенно сердечны и радушны, иногда склонны к расточительству. Несмотря на это, среди них, конечно, можно найти и некоторых более сдержанных и скупых. Такие качества их характера, как вспыльчивый, живой нрав и изменчивые, непостоянные решения, находят отражение в огне и стекле, с которыми они проводят практически всю свою жизнь. Чума поразила огромное количество городов, она заставила множество развращенных молодых людей предаться блаженному безделью, но она не пришла в Мурано, где мальчики с самых ранних лет начинали работать в стеклодувных мастерских».
В XIV веке Большой совет стремится обособить муранцев от остальной Венеции и по возможности вообще прекратить между ними всякое сообщение. В XV веке завершается процесс выделения Мурано как самостоятельной государственной единицы. Около 1450 года горожане получили свой особый суд (как гражданский, так и уголовный), свою собственную администрацию и право чеканить на венецианском монетном дворе особые медали, имевшие хождение наравне с монетами.
Жители Мурано не только пользовались большими привилегиями, о чем говорилось выше, но и могли рассчитывать на снисхождение суда, какое бы преступление ни совершили. Страшная венецианская полиция не имела права высаживаться на острове, зато каждый муранец имел право носить два ножа, но почему-то обязательно в одних ножнах. Привилегия ношения этих ножей была чрезвычайно важной для того времени, когда большинство споров и разногласий решалось ударом из-за угла. Постоянно колеблясь между политикой запугивания и заманивания, Венецианская республика в середине XV века вновь издала указ о перебежчиках: «Если какой-нибудь рабочий или мастер перенесет свое искусство из Венеции в другие места к ущербу Республики, ему будет послан приказ вернуться. Если он не повинуется, будут заключены в тюрьму наиболее близкие ему родственники, чтобы этим принудить его к повиновению. Если он повинуется, прошлое будет ему прощено, и ему будет устроена мастерская в Венеции. Если, несмотря на заключение в тюрьму его родственников, он будет упорствовать в желании остаться на чужбине, за ним вслед будет отправлен агент, которому будет поручено убить его. После его смерти его родные будут выпущены из тюрьмы».
Из истории доподлинно известно, что эти угрозы не оставались мертвой буквой. То и дело в Италии и Германии находили мертвых мастеров, казненных по приказу Совета десяти.
В XIV веке изделия из венецианского стекла становятся известными в Европе. Муранские мастера производили изделия из стекла авантуринового, гравированного, агатового, молочного, филигранного и т.д., и все оно отличалось абсолютной чистотой, тонкостью и прозрачностью. Сейчас эта прозрачность является для нас вполне естественной, а тогда это было главным и наиболее ценным качеством изделий из Мурано. Со временем стенки сосудов стали такими тонкими, что рука почти не ощущала тяжести изделия.
Изобретательность венецианских мастеров сказывалась в богатых и поразительно разнообразных формах кувшинов, графинов, фляг, солонок и других сосудов, изготовлявшихся в огромных количествах. Муранские изделия отличались разнообразными украшениями, наваренными из бесцветного или цветного прозрачного стекла в виде крыльев, хвостов, лап, гребешков, а также позолоченными масками, розетками и т. д.
Уже в 1360 году в Вене был издан указ, согласно которому венецианским купцам отводилось специальное место для продажи своего товара, в то время как стекло местного производства можно было продавать везде. В следующем столетии художественная ценность венецианского стекла была уже настолько общепризнанной, что изделия из него дожи преподносили в качестве подарка самым влиятельным особам, посещавшим Венецию. История сохранила любопытный и весьма характерный случай, произошедший с германским императором Фридрихом III, который посетил Венецию в 1466 году. При встрече дож преподнес ему дивную стеклянную чашу. Принимая ее, восхищенный император будто бы нечаянно уронил ее, но тут же заметил, что серебряные сосуды значительно прочнее стеклянных и даже в сломанном виде могут пригодиться. Дож понял намек и на другой день преподнес императору золотую вазу.
Этот исторический анекдот описал немецкий монах фра Фабро, который восхищался изделиями из венецианского стекла как изумительными произведениями искусства: «Нигде вы не найдете мастеров, умеющих из столь хрупкого материала изготовить вазы такой поразительной красоты форм, которая ставит их значительно выше золотых и серебряных сосудов и даже тех, которые украшены драгоценными камнями». Как и немецкий император, фра Фабро тоже сожалел, что они изготовляются из столь малоценного материала: «Если бы они были к тому же столь же прочны, как металлические, стоимость их превышала бы цену золота. Но их хрупкость, несмотря на элегантные формы и очаровательный вид, делает их малоценным и дешевым товаром». Однако в других странах (менее практичных, чем Германия) иначе ценили изделия из венецианского стекла. Так, в 1480 году город Брюж одолжил императору Максимилиану (сыну Фридриха III) довольно крупную сумму денег, приняв от него в залог чашу, изготовленную в Мурано.
В XVI веке слава венецианского стекла становится поистине мировой, и в Мурано начинают поступать грандиозные заказы с Востока. Например, в 1569 году великий визирь Магомет-паша через Маркантонио Барбариго (венецианского посла в Константинополе) заказал 900 ламп для мечетей и один большой фонарь, причем прилагался и желаемый рисунок ламп. Особым успехом пользовались сосуды в виде галер, уже в XVI веке ценившиеся очень высоко. В мемуарах немецкого рыцаря Ганса Швейнихена рассказывается, что известный аугсбургский банкир Фуггер преподнес такой кораблик герцогу Лигницкому, когда тот посетил Аугсбург. Однако это маленькое чудо венецианского искусства было разбито самим автором мемуаров в порыве чрезмерного веселья.
В книге одного итальянского автора XVI века тоже приводится подробное описание пиршества при дворе герцога Мантуанского, во время которого гости от избытка веселья разбили дивные сосуды из венецианского стекла. А граф д’Э (брат короля Людовика Святого) по окончании пира сам разбивал посуду, бывшую произведением искусства, причем изобрел для этого маленькую катапульту.
Изделия из венецианского стекла приобретаются как предметы роскоши, и каждая страна стремится завести свой собственный стекольный завод. Самый большой интерес представляли изделия, украшенные эмалью и позолотой. На сосудах того времени часто встречались триумфальные шествия, свадебные процессии, сцены мифологического и даже эротического содержания. А вот религиозные сюжеты были весьма редки. Зато венецианские художники очень любили изображать на своих полотнах сосуды муранских мастеров, особенно Веронезе, часто изображавший на своих картинах грандиозные пиршества.
В 1574 году французский король Генрих III после своего посещения Венеции пожаловал всем первым мастерам Мурано французское дворянство, что было бы великой честью во Франции. Но в самой Венеции дела обстояли несколько иначе: там всякий гражданин, став стеклодувом, приобретал звание дворянина. Брак между дочерью муранского мастера и патрицием считался равным, и дети от этого брака сохраняли все права и привилегии патрицианства.
С конца XVII века Европа стала отдавать предпочтение шлифованному и граненому богемскому стеклу, и муранские мастерские постепенно утрачивают свое значение, а многие заводы закрываются. В первой половине XVIII века муранский мастер Джузеппе Бриати попытался ввести шлифование и гранение стекла и создать новую отрасль промышленности, которая могла бы конкурировать с заводами Богемии. Он поступил на стеклянный завод в Праге, основательно изучил новые приемы декорировки стекла, а когда вернулся в Венецию, то получил разрешение (на 10 лет) изготовлять и продавать стекло «al modo in Bogemia». Сенат разрешил ему перенести свои мастерские в Венецию, опасаясь, что у мастера могут произойти нежелательные столкновения с заводами, хранившими старые традиции.
Однако попытки Дж. Бриати не увенчались успехом. И вовсе не потому, что венецианские мастера оказались менее искусными и ловкими, чем богемские. Все дело было в том, что в Богемии выделывалось твердое поташевое стекло, а в Венеции — мягкое содовое, которое оказалось непригодно для декорировки. После Дж. Бриати мастер Джорджо Барбариа стал изготовлять специальное яшмовое стекло, другие мастера пытались возродить былую славу венецианского стекла, но их усилия имели лишь преходящее значение. В XVIII веке самым ходовым товаром оставались лишь люстры из венецианского стекла, украшенные гроздьями, цветами и листьями. Только они служили в качестве необходимой и ничем не заменимой принадлежностью убранства дворцовых залов во времена Людовика XV.
В 1797 году Мурано был занят французскими войсками, а через год генерал Бертье, командовавший экспедиционным корпусом, получил приказ выслать во Францию мастеров-стеклоделов. Однако приказ правительства генералу выполнить не удалось.
Некоторое возрождение венецианской стекольной промышленности относится к середине XIX века, и связано это было с именем знаменитого Антонио Сальвиати (по профессии адвоката из Виченцы) — горячего патриота и великого дельца. В 1860 году при финансовой поддержке двух англичан (страстных поклонников старины) — сэра Генри Лэйярда и сэра Вильяма Дрэка — он основал в Мурано завод и с большим успехом стал подражать венецианским изделиям XVI—XVII веков. Кроме того, Сальвиати занялся изготовлением мозаики, и уже через несколько лет стал получать заказы из заграницы. На его заводе были выполнены мозаики для Вестминстерского аббатства, Большой оперы в Париже и многих другой здании и сооружении.
В 1866 году завод Сальвиати перешел к английскому акционерному обществу, во главе которого через 10 лет встал Касстеллани, достигший изумительного совершенства в подражании знаменитым муранским изделиям.
Современный Мурано полон туристов, приезжающих посмотреть работу стеклодувов, которые в свою очередь имитируют средневековое производство. На острове расположен и самый большой в мире Музей стекла, разместившийся во дворце Джустиниани (XVII в.). В палаццо, превращенном в мастерскую, пылают печи, стеклодувы вертят длинные трубки, на конце которых возникают самые невообразимые формы. Здесь можно проследить все этапы производства стекла, начиная с самых ранних архитектурных находок (древнейшие стеклянные изделия из Сирии, Рима, Александрии), а также увидеть, как из простейшего сырого материала получаются неповторимо изящные изделия.
Главным экспонатом музея является темно-синяя венчальная чаша конца XV века — поистине уникальный шедевр, который неоднократно воспроизводили и копировали. Чаша украшена аллегорическим изображением Юности («Фонтан любви и кавалькада»), сделанным из эмали, а также прелестными портретами жениха и невесты.
На острове Мурано расположена и одна из самых древних в лагуне церквей — Санта-Мария э Донато, основанная в VII веке. Около 1100 года эту церковь перестроили, и в таком виде она дошла до нас даже после реставрации в XIX веке. Внутри посетитель может увидеть настоящую Византию — мозаичный пол XII века с изображением зверей и птиц, резные капители и мозаику Богоматери на золотом фоне. Церковь была посвящена Пресвятой Деве Марии, но в XII веке сюда привезли мощи св. Донато (епископа с острова Эвбея), который победил страшного дракона (плюнул на него). Кости этого дракона, как трофей, сейчас висят за алтарем храма.